Тень зверя
Тяжелое дыхание, вырывающееся из горящих легких. Налитые свинцом ноги, с трудом делающие каждый новый шаг. Сильная боль в боку и левой руке от полученных ран. «Вал» еще недавно казавшийся таким легким, а теперь больше напоминающий гирю. Я бегу по зимнему, пустому лесу. Бегу, потому что хочу жить. Потому что позади те, кто хочет забрать мою жизнь, превратить в остывающий кусок падали. Мне везет, снег не глубокий, местами едва покрывающий промерзшую землю и камни. Возможно, на нем даже не останется следов.
            С трудом забираюсь на очередной пригорок, устало переваливаюсь через поваленную ель, покрытую инеем. Спотыкаюсь о какую-то корягу и, не удержав равновесия, качусь вниз по крутому склону. Внизу застываю, лежа на спине, изредка содрогаясь от боли, пронизывающей все тело. Пытаюсь подняться, но, кажется, на этот раз я исчерпал свой лимит. Измученный организм не хочет подчиняться холодным командам тренированного сознания. А вдали уже слышны голоса тех, кто травит меня словно волка.
            Волк?
            В тот момент, когда на ум приходит это сравнение, я понимаю, что не один. В метре или двух от меня действительно стоит это жестокое животное. Не знаю, кто сказал, что волки похожи на собак. Что может быть похожего у этого пепельного гиганта с теми, кто выращен человеком. В каждом его движении читается дикая сила природа, а клыки сулят смерть жертве. Я смотрю на него, и мой взгляд пересекается с взглядом его желтых глаз. Глаза в которых возможно скрыты ответы на все загадки мироздания, которые так и не смогли найти люди.
            В следующий миг разум осознает опасность. Сдерживая боль и не сводя взгляда с нового противника, притягиваю к себе автомат. Стремительным движением навожу прицел и нажимаю на спуск.
            Выстрела нет. Потому что в магазине больше нет патронов. А перезарядить оружие уже не успеть!
            Волк оскаливает свои великолепные клыки. Кажется, его забавляет моя суета. Что же, для каждого когда-то наступает последняя черта. И теперь настал мой черед. Признав бесполезность борьбы закрываю глаза и позволяю своему телу наконец-то расслабится, ожидая смертоносной хватки за горло. Возможно, волк окажется даже милосерднее тех животных, что идут по моему следу.
            Влажный, теплый язык касается моего лица. Он не вызывает отвращения или страха, наоборот он почему то похож на рукопожатие друга. Открываю глаза. Теперь хищник стоит прямо надо мной. Его взгляд вновь встречается с моим, и, в глубине черных круглых зрачков, видна глубокая печаль. Заметив, что я открыл глаза, волк разворачивается и направляется в сторону небольшой еловой заросли. У крайних деревьев он останавливается и выжидательно смотрит на меня. Хочет, чтобы я последовал за ним? Или просто еще раз прикидывает свои шансы справиться с беззащитной жертвой? Он терпеливо ждет и кажется, что замерло само время. А может мне все это только галлюцинация, вызванная усталостью и воспаленными ранами. Даже если так, то я пройду этот путь до конца.Собрав последние силы, на четвереньках, словно такое же животное я следую за своим таинственным спутником. Словно одобряя принятое решение, волк коротко кивает своей головой и медленно направляется в глубь ельника, периодически останавливаясь и оглядываясь на меня. Бред. Это определенно бред, но мне уже плевать. Над моим плечом и без того маячит тень старухи с косой, которую я столько лет водил за нос. И мне уже все равно кем послан этот волк – богом и дьяволом.
            Преодолев таким образом примерно полкилометра, я внезапно оказываюсь на краю обрыва. Рядом стоит мой диковинный провожатый. Из его пасти вырываются белые облачка пара. Дальше дороги нет. Лишь лес, до которого метров триста. Вниз…
- Черт! – я больше не сдерживаю проклятий. В тот момент, когда я был готов поверить в чудо, судьба сыграла со мной злую шутку. Я обречен. Теперь мне уже не избежать встречи с убийцами. Дрожащими руками перезаряжаю магазин «Вала». Если я умру, то и это дьявольское отродье умрет вместе со мной. И тут, когда палец уже готов нажать на спуск я вновь замечаю его глаза. И опускаю оружие. Потому что в этих глазах я вижу грусть и презрение, к существу которое не способно доверять другим.
            В следующее мгновение волк подходит к краю и внезапно бросается вниз. Шокированный я бросаюсь к обрыву. Почему? Зачем? Глаза безнадежно смотрят вниз, пытаясь разглядеть серое тело, разбившееся о твердый наст. Даже если снег внизу глубже, чем здесь, высота слишком велика, чтобы это могло спасти.
            Из моей груди вырывается вздох. Но когда я уже готов отойти от края, чтобы подыскать позицию, на которой приму последний бой, подомной метрах в трех появляется волк. Кажется, что он висит в воздухе! Неужели все-таки это горячечный бред воображения? Приглядевшись, замечаю, что на самом деле волк стоит на небольшом карнизе покрытым снегом и практически незаметном на фоне земли внизу. Подняв голову, он вновь смотрит на меня, и на этот раз я чувствую в его зрачках затаенное веселье. Выждав секунду, волк уходит в скалу, вероятно скрывшись в какой-то пещере.
            Ну что же. Возможно, это все-таки чудо и судьба решила сдать мне в конце игры несколько козырей. А раз так, то я не упущу свой шанс. Закинув автомат за спину я спрыгиваю, а вернее просто падаю вниз. Наверное то, что мое тело удержалось на карнизе, а не последовало дальше вниз следует считать вторым чудом. Но тогда мне было уже все равно. Наплевав на новую волну боли и усталость, ползу вслед за своим спасителем в небольшую пещеру, царапаясь и набивая шишки об острые гранитные выступы. Наконец, преодолев в темноте наверное тысячу километров оказываюсь в большой подземной пещере, едва освещенной тусклым светом. Скорее всего, свет попадал под землю через какую-то дыру наверху, превращая непроглядную темень в густой полумрак, но сейчас это интересовало меня меньше всего. Зрение уже привыкло к недостатку освещения и я, хотя и смутно, сумел разглядеть своего спутника, лежащего на небольшой куче веток в центре. Его глаза ярко светились, как две путеводные звезды. Собрав последние остатки воли заставляю тело доползти до этой импровизированной кровати. И в этот момент силы покидают меня, милосердно погружая в глубокий сон.
**********

            Я жил в этой пещере уже седьмой день. Похоже, мои враги не смогли выследить меня, но я хотел восстановить силы и переждать, пока все успокоится. Чудо, спасшее мне жизнь, продолжалось.
            Когда, неделю назад, я все же очнулся, моего мистического спасителя уже не было рядом. И я лежал не в силах понять, что это было – сон или явь. Волк вернулся вечером, неся в зубах тушку убитого зайца. Бросил его на пол пещеры и и подтолкнул лапой. Он принес его мне!
            Все эти дни он зализывал мне раны, приносил пищу, а ночами его мех согревал меня. Если бы не это, я бы вероятно умер бы просто от голода и полученных ран. И хотя разум отказывался понимать происходящее, я благодарен этому животному. Нет, не животному, другу. С его помощью я не просто выжил, но и восстановил свои силы и теперь сумею добраться до своих.
            Сейчас волк снова ушел, как это делал это всегда. И я с нетерпением жду его возвращение. Не потому, что он должен принести пищу, я чувствую голода. Просто без него начало ощущаться одиночество, как будто с собой он забирал частичку и моей души. Машинально гляжу на часы. Цифры показывают почти восемь вечера. Значит волк должен появится с минуты на минуту. И я уже предчувствую момент нашей встречи, и мгновения, когда мы будем лежать рядом, чувствуя друг друга и не нуждаясь в словах. Мгновения, которые, наверное, стали самыми спокойными и счастливыми в моей тяжелой взрослой жизни убийцы по приказу.
            В этот момент мои мысли были прерваны сухим звуком выстрела. И сразу же сердце сдавила боль тяжелого предчувствия. Схватив автомат, провалявшийся без дела всю неделю, кидаюсь прочь из пещеры. За время, проведенное в логове волка, я узнал, что отсюда есть другой выход, кроме обрыва, выводящий в лес и прикрытый большими ветвями древней ели.
            Выбравшись наружу, и помедлив только для того, чтобы глаза привыкли к свету, бросаюсь туда, откуда донесся выстрел. Ветки хлещут меня по лицу, но я не обращаю внимания. Надо спешить, спешить, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу, которую ощущает что-то более совершенное, чем разум. Десять метров, двадцать, пятьдесят, сто. Слух улавливает новые звуки. Рычание и приглушенная человеческая речь. Бросаюсь вперед, с единственной мыслью, не опоздать. Однако когда до цели остается совсем немного, профессиональная осторожность берет свое и к краю поляны с которой разносятся звуки я подхожу уже медленно и стараясь не шуметь.
            Картина, открывшаяся моим глазам, подтверждает мои худшие опасения. В центре, на снегу залитом кровью лежит мой друг. Его бок покрытый пепельной шерстью тяжело вздымается, он не в силах поднять голову, но пасть оскалена, а из горла доноситься рык. А возле него стоят двое в форме тех, командира которых я убил, и которые потом охотились на меня, как на зверя. Их оружие заброшено за спину. Они смеются, наблюдая за мучениями подстреленного животного. Один из них нагибается, короткий отблеск стали, и рык боли и ненависти. В руках нагнувшегося солдата, я отчетливо вижу небольшой кусок плоти, покрытый шерстью. И вновь смех.
            В следующий миг второй враг захлебывается собственной кровью, когда девятимиллиметровые пули, способные пробивать даже тяжелый бронежилет дырявят его тело. Я бегу, не отпуская спуск, заставляя автомат выплевывать все новые и новые носители смерти. Я вижу как бледнеет лицо сидящего, как он, судорожными движениями пытается скинуть автомат с плеча приподняться. И в это мгновения я достигаю его. Магазин «Вала» пуст, но мне не нужны пули. Прочный металлический приклад с хрустом врезается в челюсть солдата, опрокидывая  его навзничь. Сознание окутывает пелена ярости, из горла рвется рычание, и я раз за разом опускаю приклад на голову врага, превращая его лицо в кровавую кашу. Еще, еще, и еще. Даже когда последние судороги  замирают я не в силах остановиться и продолжаю наносить удары, пока силы не покидают меня.
            Автомат летит в снег, выпадая из моих ослабевших рук, а я опускаюсь на колени возле своего друга. Мои руки помогают поднять волку голову, а по лицу катятся бессильные слезы. В его глазах нет страха смерти или триумфа мести, только печаль. Наши взгляды встречаются последний раз и проникают глубоко в душу друг друга, прощаясь навсегда. Потом его взор меркнет, возвещая приход ангела смерти. Задираю голову, и над поляной еще долго разносятся звуки воя.

*******

             Идет снег. Холодный и безжизненный, как моя душа. Он ложится мне на плечи, как волшебное покрывало, когда я иду к своим. В моем сердце пустота, и лишь два печальных желтых глаза с черными вертикальными зрачками тянут меня вперед, заставляя помнить и жить. Или скорее жить, чтобы помнить. Многие из нас называют тех, кто творит чудовищные преступления зверьми. Но это не правда. В этом мире настоящие чудовища носят другое имя.
            Идет снег. Холодный и безжизненный. Он медленно кружиться, опускаясь вниз и покрывая пушистым ковром кровь на земле, свежую могилу и два человеческих уха, лежащие на ней.
            Прости мой брат, зло слишком давно поселилось в моей душе, мне уже не стать волком. И снегопад скрывает мою тень.

--- Irbis